– Хорошо, тогда – борьба. Греко-римская, –прорычал Безымянный, принимая облик, сходный с человеческим. – До смерти.

Он схватил Аззи и начал его душить.

– Ты не убьешь его! – крикнул Квентин.

– Это почему же?

– Потому что он мой друг!

– Молодой человек, вы, кажется, не понимаете, насколькослаба ваша позиция. Я – Пожиратель Душ, мой дружочек. И вашей сладкой и весьмааппетитной душой я намерен закусить после того, как разделаюсь с этим глупымдемоном.

– Нет! – и Квентин ударил Безымянного по головераскрытой пятерней. Безымянный откатился назад на своих колесах, заменявших емуноги, и оскалил зубы. Тут к нему подскочила Киска и нанесла сверхбожеству ударв живот. Безымянный повалился на окровавленный песок. Сквозь кольцо зрителей,окруживших место сражения, пробился сэр Оливер с длинным копьем в руках. Спомощью матери Иоанны он поразил Безымянного прямо в глаз.

– Ох, такого я не ожидал, – вздохнул Безымянный,когда копье прошло сквозь его голову. И с этими словами он умер.

Когда бой кончился, на арене цирка появилась Ананке. Онаприветливо улыбалась.

– Молодцы, ребятушки! – сказала она. – Язнала наперед, что в трудную минуту вы объединитесь!

– Так вот зачем ты все это затеяла! – догадалсяАззи.

– По многим причинам, друг мой. Но перечислять их всебыло бы слишком утомительно. Всегда найдется множество причин для объяснениячего угодно, и у этих причин, в свою очередь, тоже будут какие-то причины. Ностоит ли забивать себе голову этими пустяками? Ведь самое главное – что все выживы.

И, взявшись за руки, все они начали кружиться в огромномхороводе, плавно поднимаясь в воздух. Кружась все быстрее и быстрее, они летелинад землей – все, кроме…

Аретино проснулся и сел на постели. Солнце ярко светило надгородом; заглянуло оно и в комнату поэта. У изголоовья кровати лежала рукопись:«Легенда о золотых подсвечниках».

Поэт вспомнил, что ночью ему приснился чудесный сон. Таковобыло одно из объяснений.

Другое объяснение – Аззи все-таки удалось сохранить Венециюв Лимбе.

Аретино выглянул в окно. По улице шли люди, и среди них –Корнглоу и Леонора.

– Что происходит? – крикнул Аретино.

Корнглоу поднял голову и, заметив поэта, прокричал в ответ:

– Спасайся, Аретино! Говорят, монголы с минуты наминуту войдут в город!

Значит, Венеция обречена. Что ж, тогда все в порядке. Теперьоставалось найти какой-нибудь тихий уголок и продолжить работу над пьесой.

Аретино проснулся и сел на постели. Утро было чудесное, враскрытое окно заглядывало солнце. Глядя на пятно солнечного света, лежавшее наполу возле кровати, Аретино вспомнил, какой странный сон приснился ему нынченочью. Будто к нему явился демон и заказал пьесу о семи золотых подсвечниках. Иеще будто бы из-за этой пьесы целый город должен был погибнуть. Но Ананке,решив спасти Венецию, вырезала из истории всего человечества тот промежутоквремени, где демон разыгрывал свою пьесу, и отослала гибнущий город в Лимб. Ивот теперь Аретино проснулся в реальном мире, в мире, где все шло своимчередом, как будто никто и не играл Безнравственную Пьесу.

Аретино поднялся с постели и выглянул в окно. Там начиналсясамый обычный день – такой же, как вчера. Интересно, что стало с другойВенецией – той, которая осталась в Лимбе, подумал Аретино.

Фат встревожился, когда ему сказали, что в Лимб скоро будетперенесен новый город с Земли. Однако тревожился он отнюдь не потому, что вЛимбе было мало места; Лимб – огромное пространство, в котором сосуществуютмногие временные параллели. Там собраны города и страны, погибшие много вековназад, и даже земли, которых никогда не было на карте. Здесь вы можете посетитьи Сады Гесперид,[19] и двор короля Артура в Камелоте, ипотерянный город Лис. И вот теперь рядом с этими землями появится Венеция,Венеция Гибнущая. Фат решил прогуляться по ее улицам. Он шел, любуясьтрагической крастотой сцен и живостью красок. Смерть уже вошла в город. Видягибнущих людей, Фат хотел хоть чем-то утешить их. Он знал, что завтра всеначнется здесь заново, и будет еще одно такое же утро, утро дня накануне гибеливеликого города, а за ним – еще одно, и так будет повторяться снова и снова доконца времен. Фат хотел крикнуть людям: «Не бойтесь! Завтра будет новое утро!Вы все воскреснете!», но понял, что не может этого сделать. Люди попросту нестали бы его слушать. Охваченные страхом, они доживали свои последние часы вобреченном городе. И Фат знал, что страх этот не пройдет ни завтра, нипослезавтра, ни через много, много дней.

Фат увидел влюбленных, Корнглоу и Леонору. Казалось, этидвое не замечают ничего в целом свете, кроме друг друга. Они наслаждалиськаждым мгновением бытия. Идите и научите остальных жить так, как вы живете,сказал им Фат, но те только рассмеялись в ответ. Жить и любить – это такпросто, ответила Леонора, что этому невозможно научить.

Фат вернулся в свой замок и задумался над вечнымипроблемами.

В Венеции – той, что осталась в Лимбе, – Корнглоу иЛеонора вспоминали об Аретино.

– Интересно, напишет ли он свою пьесу?

– Скорее всего, напишет. Но не о той Венеции, котораяосталась в реальном мире, а о Венеции гибнущей, о городе, который ожидаетстранная участь – погибать и вновь воскресать на следующее утро. Ты боишьсясмерти, дорогая?

– Ну, может быть, только чуть-чуть. Но завтра утром мывсе будем живы, ведь правда?

– Да, конечно. Я верю в это. Но смерть есть смерть,когда бы она ни пришла.

– А мы непременно должны умереть сегодня?

– Сегодня вся Венеция погибнет.

И вот за окном раздается цокот копыт. Всадники на улицах!Монголы!